ALLEGRO - SOMEONE ELSE

Тук-тук-тук. "Угу, да, детка, продолжай." Тук-тук. "Да, крошка, вот так, хорошо, очень хорошо." ТУК-ТУК. "Сильнее, не останавливайся, о, да, сладкая, я твой султан и бог." ТУК-ТУК-ТУК! "Осирис, да, ты идеально месишь тесто, эти пирожки будут огонь!" ТУКТУКТУКТУКТУК!
- А? Что? - Я подскочил на кровати, с трудом продрав глаза и соображая в темноте что происходит. Тук-туки продолжались. Я машинально щелкнул рукой по кнопке выключателя - в спальне зажегся свет. Пытаясь снять с лица сон, я протер его рукой, но тот все еще был силен и не отпускал меня из своего плена, пытаясь затянуть магнетизмом подушки обратно в свои владения. А тук-туки продолжались. Содрать с себя одеяло оказалось не простой задачей, но я сделал это - сразу же пожалел - стало дико холодно и я весь поежился. Но все же спустил ноги на пол и встал. ТУК-ТУК-ТУК. Кто-то очень сильно хотел ко мне в гости. Я случайно оглядел себя, сделав шаг, и понял, что трусов на мне нет. Стояка, к счастью (чему, кстати, я радуюсь редко), тоже, хотя странно. Мулаточка с пятым размером сисек в моем сне так активно и воодушевленно месила скалкой тесто для пирожков, что он явно должен был появиться. Я все еще видел перед глазами ее скачущие, упругие, пышные груди. Сочные, как персик. А стояка нет. Хм, старею. Впрочем, наверное, это все же к счастью. Отсутствие стояка в подобных ситуациях, как мне кажется, для любого мужчины было бы в радость. Но то, что трусы на полу - это, черт возьми, несправедливость! ТУК-ТУК-ТУК-ТУК!
- Да иду я, иду. - Где-то в подсознании я подозревал, что моего крика ни хрена не слышно, но волновало то меня на данный момент мало. Мне надо было крикнуть и я крикнул. А еще надо было нагнуться за трусами, а это ж, черт возьми, тяжко в мои-то лета да спросонья. Но я герой, я это сделаю. Сделал. Блядь, спина. Бедный мой радикулит. Поохав, я натянул на себя темно-коричневые боксеры и пошел к двери, почесывая задницу. Выйдя в гостиную, я нажал на очередной выключатель, хотя эта комната и не находилась в том же мраке, что и спальня - я забыл вырубить музыкальный центр, и потому своим светом он разделял власть над гостиной вместе с ночной мглой. Из динамиков негромко раздавалась моя любимая песня, которая еще не раз сыграет в моей жизни немаловажную роль, о чем я пока еще не догадываюсь - всему свое время. Ее тревожная мелодия, так сильно цепляющая струны моей души, мягко разливалась по комнате, утопая в бежево-золотистых стенах. Как только стены загорелись золотом от света бра, завыл Фи-Фи, до этого только со страхом поджимающий хвост и прячущийся в складках ткани вычурных трусов "Хьюгобосс" - подарке Джессики (да, мы все еще трахались и в последнее время, после того, как я встал на ноги, особенно часто - если у этой женщины еще оставались помимо меня любовники, то она воистину ненасытна). Кстати, Фи-Фи - очередной мой постоялец  и, к слову, я уже давно подумываю о том, чтобы открыть у себя на дому гостиницу для домашних животных и сделать на этом побочный бизнес - че за зря терплю все эти муки? И, раз уж говорим о Фи-Фи, должен заметить, что это кобель, а не сука, каким бы странным это не казалось. У девушки очередного моего приятеля оригинальная фантазия, хотя выбор породы питомца подкачал - банальная сумочная собачка, породу которой я так и не запомнил - два кружка вокруг горшка с цветами сделает и уже падает на спину, помирая и поджимая лапы. ТУКТУКТУКТУКТУК!
- Да какого хрена? Я старый и больной человек, хули так стучать? - Фи-Фи завыл на пару со мной и нырнул в трусы - хорошо, что Джессика этого не видит. Все еще кряхтя, ибо от своей травмы я оправился пока не полностью, медленно, но верно я добрел до двери, зажигая по пути везде свет, будто оставляющий пометки на стенах лабиринта Тесей. Нитью Ариадны на обратный путь для меня мог бы послужить нож или воющий Фи-Фи, но за первым далековато было идти, а второй вдруг решил проявить отменную трусость. Позорище. Тук-туки продолжались, окончательно меня вырывая из сна и начиная бесить. Даже не взглянув в дверной глазок, я резко распахнул дверь, готовый нахамить, но в последний момент успел заткнуться, глотая ртом воздух, как рыба, и так широко распахивая глаза, что аж голова заболела. Нет, это не был призрак или маньяк. Хотя как сказать. Пьяная Хайди, уже съезжающая по косяку двери, но из последних сил продолжающая стучать, вполне могла бы сойти за привидение в своем едва живом от пьянства облике. Растекшаяся косметика и банка мороженого в руках в компании с чудом не расхерачившейся бутылкой недорого вина придавали ей сходство с маньячкой. Эх, если бы, особенно сексуальной. Но ловя Ди, падающую на меня, я думал совсем не о сексе с желанной женщиной, а о том, чтобы не уронить ее и не сломать себе еще что-нибудь - одного урока рисования граффити на гипсе мне хватило, спасибо. Хм, а она, похоже, поднабрала пару киллограмчиков - видимо, ухерачила ни одну бутылку в своем запое.
- А ты что? Еще не готов? А мы ж опаздываем. Ик!
- Куда? - облокачивая девушку на себя, машинально спросил я, крепко держа ее и пытаясь закрыть дверь, не придавив ей ногу.
- Ну мы ж куда-то шли там. Ну это. Выставка, что ли, или кино. Куда мы шли?
- Ты звала меня на концерт какой-то рок-группы.
- Вот видишь! Я не забыла! Я помню! Я все помню! Даже твой день рождения! Хочешь скажу? Хочешь?
- Ты где так надралась, хотелка? - О'Нил попыталась встать ровно, но только больше съехала на меня и теперь банка холодного мороженого замораживала моего младшего брата. Какие жестокие женщины! Сами с мужчинами не трахаются и других баб счастья лишить хотят. Ни стыда - ни совести.
- А! Вот этого не помню. А твой день рождения помню. Хочешь скажу? Хочешь? - опираясь о меня, подруга обвила мою склонившуюся буквой "зю" фигуру руками вокруг плеч и посмотрела пьяными, но такими манящими темно-карими глазами, напоминающими горький эспрессо с корицей, в мои глаза и торжественно вскинула руку с бутылкой вина вверх, громко и важно декларируя: - Четырнадцатого декабря! - Бутылка с виной выскользнула из ее руки и разбилась о пол, разливаясь темно-красной лужей. Кто увидит - подумает, что я тут кого-то зарезал. Терпеливый вздох на ее "О, хи-хи-хи, прости!".
- Ничего страшного. Да не надо убирать, я потом сам. Пошли. Пошли сказал! - Хайди пожала плечами и прижала к себе банку с мороженым, без сопротивления следуя за мной. Она нежно утыкалась лицом мне в плечо, едва шагая на "ватных" ногах, а у меня замирало сердце и пересыхало в горле. Изумленный Фи-Фи выглянул из-за угла, угрожающе быстро махая хвостом, словно колибри крыльями, и теперь, в моем присутствии, воинственно тявкая на Ди.
- Заткнись Фи-Фи! Ди, знакомься, это Фи-Фи. Фи-Фи - это Ди.
- Ути какой сладкий пусечка!
Я закатил глаза и, качая головой, потащил Ди в спальню. Она попыталась запротестовать, хотя дрыхла у меня на кровати не впервые. К моему глубочайшему, просто всеобъемлющему удивлению, протест ее вызван был тем, что она увидела валяющиеся на полу трусы и не хотела встречаться с моей очередной пассией, голышом валяющейся на кровати. Во истину, женщины просто неподражаемые и определенно убийственные в своей логике и особенностях существа. Пьяная в хлам, едва стоящая на ногах, а трусы увидела и о любовнице призадумалась, хотя чем там? Я в таком состоянии могу думать только о сортире.
- Расслабься, я один. Кстати, к белому другу надо? Или еще рано? - Я посмотрел на подругу, а она на меня. Сделав глубокий вдох, а, значит, готовясь к длительной тираде, она вдруг уставилась на Фи-Фи, обнюхивающего ее ногу, и замолчала, только очень активно помотав головой в отрицательном жесте. Ну нет так нет. Я утащил ее в спальню и раздел, в смысле, снял с нее всю одежду кроме нижнего белья - все-таки я не мазохист, чтобы спать с голой женщиной просто так. И направился за водой и аспирином, но Хайди не пустила, ловко поймав меня за резинку трусов - прямо-таки отточенный жест. Неужели тренируется так активно, что дошло до механической памяти?
- Останься.
Ну, конечно, я вновь вздохнул и остался. Лег рядом в кровать, укутываясь в одеяло и прижимая укутанную Ди к себе. Она открыла коробку с мороженым и, зачерпывая его пальцами, медленно ела, грустно шмыгая носом. К нашему интимному молчанию и обниманию присоединился Фи-Фи, нагло прошествовав по мне и усевшись на ногах О'Нил. Его нос обнюхивал теперь банку из под мороженого, а я не мог согнать наглую псину с кровати.
- Ну так что произошло? Опять расстроилась из-за рекламы купальников с сисястыми бабами?
- Нет. Она ушла от меня, - начав реветь, чуть погодя ответила Хайди, роняя слезы на одеяло. Я не понял о ком речь. Кто мог от нее уйти? Неужели она дошла до ручки и набухалась из-за приходящей соседкой кошки? - Ее больше нет. - Не уж то наконец-то сдохла?
- Хайди, милая, не плачь. Кого нет? - осторожно поинтересовался я, поглаживая ее по руке под одеялом и любуясь ее красотой. Не смотря на испорченный макияж, взлохмаченные волосы и зареванные глаза; не смотря на явный перегар и невнятную речь и движения - она казалась мне безумно красивой. Это прозвучит по-извращенски, но даже красивее, чем прежде. А как она ко мне льнула, великий Осирис! Святая Исида! Меня переполняло такое чувство, что становилось тяжело дышать. Но тут Ди меня ошарашила, громко, во весь голос заявив, что ушла ее сексуальная партнерша. Бросила ее ради... ради сисястой лесбиянки. И потом Ди, повернувшись ко мне, обняла меня и зарыдала на плече. А я нахер полностью потерялся. Одно радует - в таком шоке точно не будет стояка. Увидела б меня Джессика - издевалась бы еще очень долго. К счастью, хоть и зная ее мельком, О'Нил о ней не заговаривала. Ди занимало другое, а именно необходимость пореветь и выговориться. Нет, я сам до этого не догадался - Хайди, будто пройдя школу мисс Джессики Джексон, просто прямо мне об этом сказала сквозь слезы и сопли.
- Хорошо, рассказывай по порядку. - Чуть скривив в нерешительной улыбке уголок рта, я немного отстранил Ди, вглядываясь в ее заплаканное лицо, и вытер слезы с ее глаз краем одеяла.

И вот оно случилось - я в панике, а Ди ревёт. Собственно, именно поэтому я пришёл в шоковое состояние. Полулежа в постели и обнимая подругу, я охреневал, не понимания что происходит от слова "вообще". Сейчас ещё О'Нил надо бы сказать нечто вроде "не бери в голову, всё нормально" и вот тогда будет полная труба. Женщины, милые, не надо так с нами!
Конечно, я не в первый раз в жизни лицезрел солёные воды Белого моря на глазах женщин. По правде говоря, опыт в этом деле у меня имелся и не малый: за тридцать с лишним лет я налюбовался на слёзы одноклассниц, которых поматросили и бросили их бойфренды или продинамили с хорошей оценкой учителя; когда я гостил у родственников утешение разбившей коленки племянницы заочно отводилось мне и никто даже не думал оспаривать эту традицию; я лицезрел не раз рыдания своих подчинённых, бывших подружек, даже любовниц на одну ночь, с которыми акт "романтики" у нас свершался на пьяные головы, а на протрезвевшую поутру они вдруг понимали, что кому-то там изменили или просто они "не такие". Однажды я даже застал в слезах Джессику, что стало на тот момент для меня самым ошеломляющим в жизни событием! И, как то не удивительно, хоть и с горем пополам, но мне всё же удавалось каждый раз справиться с важной миссией, когда приходилось иметь дело с плачущей и всегда прекрасной половиной людского рода. Однако всё это вдруг превратилось в совершенно бесполезный опыт, потому что плачущая Ди, которая в моменты нахлынувших эмоций предпочитала скорее лягнуть меня в бок или плечо и назвать "идиотом", своими печальными завываниями белуги вконец меня добила и обратила в типичного мужчину, который в присутствии заливающейся слезами дамы превращается в родственника дубов-колдунов - первые минут десять я мог только на автомате задавать один и тот же вопрос, вздыхать, экать и гладить её по спине. Потом попустило. Потом Хайди к размазыванию "водостойкой" (ага, как же, не верьте рекламе - я был весь в чёрную крапинку почти как далматинец!) туши добавила разъяснения о причине своего горя - я отвлёкся на обдумывание её слов и развился обратно до уровня хомо сапиенс. Слава Великому Осирису! А то ведь я уже начал за себя бояться...
- В это трудно поверить, Ди, но я тоже не лесбиянка. Клянусь! Не верь гнусным слухам! - для пущей убедительности я приложил ладонь к носу - почти к самому святому что у меня есть, - тем самым подтверждая честность своих заверений. Однако О'Нил вопреки всем моим ожиданиям даже не усмехнулась. Что сказать, проблема, видимо, и вправду была серьёзной. Я слушал.
- Ебать сердце - вот это эксперимент так эксперимент. Я ещё ни разу не пробовал. И как? - но снова никакой положительной реакции на мои бестолковые шутки. Зато вот мы с Фи-Фи реагировали на её скачущую громкость голоса что ни есть верно и почти одинаково. Я опустился до уровня жалкой трусливой сумочной собачки! Ну почти. В отличие от Фи-Фи мне хватило храбрости остаться в постели и продолжать обнимать вертлявую, растрёпанную, с невообразимым новым стилем макияжа Хайди, а не спрятаться под кровать как некоторые мелкие четырёхлапые. С этими разводами туши, похожими на мазки китайской гохуа, изображающими, правда, какую-то непонятную абстракцию, её вечно сумасшедший вид и стиль стали ещё более безумными... но, чёрт подери, как же она была очаровательна в этом образе! Даже будучи вся в слезах. Впрочем, как то не поразительно, расчувствовавшаяся и заплаканная она казалась мне ещё очаровательнее, чем прежде.
- Ну, понимаешь, сиськи притягательны. Во многом удобны. Красивы. А как приятны на ощупь, - я аж причмокнул на последних словах, представив эти самые притягательные сиськи. В этот раз предстать перед моим внутренним взором посчастливилось "близняшкам" небезызвестной Джессики. - Но лично мне ещё и задницы нравятся. И ещё как нравятся! Вот не ради твоего утешения, а чисто ради откровенности скажу, что женщина без красивой попы куда хуже, чем женщина без сисек.
О, эти глаза. О'Нил, ну, нельзя же так. НЕЛЬЗЯ! Я смотрел на неё с сочувствующей улыбкой, хотя в душе всё переворачивалось. Столько беззащитности, хрупкости, нежности и грусти было в её взгляде, в её теле. Даже в самых дерзких мыслях я не мог представить, что Ди на подобное способна! Она ведь не божий одуванчик, совсем не неженка, как все эти милые воздушные девушки в тонких платьях и аккуратных туфельках, мягко облегающих изящные ступни. Нет, О'Нил всегда была дерзкой и ершистой пацанкой, отличающейся от мужчин исключительно изгибами фигуры и огромными красивыми глазами, так редко выказывающими пьянящий соблазняющий взгляд. Ведь в отличие от многих женщин Хайди не стремилась показать себя именно как женщина. В первую очередь она всеми силами и способами старалась показать себя человеком, личностью. А вот женские штучки, по правде говоря, невероятно притягательные для мужчин, даже если мы порой и хулим их, она презирала и причём вполне открыто. Зато теперь (вот это поворот!) она жалуется, что никто не видит в ней ту самую женщину с большой буквы "ж". Логика плакала не меньше самой Ди. Однако в этот миг слабости, открытости и искренности я увидел в Ди женщину куда яснее, чем видел всегда. И это меня буквально ошеломило.
- О'Нил, ты дура. Всем дурам дура и это не лечится, - я закатил глаза, поднимая голову и, что самое важное, нос к потолку, мысленно вознося молитвы Осирису. - Не могу больше на это смотреть. Всё, пошли, будем приводить тебя в чувства. Вставай давай. Фи-Фи своё наказание отбыл - теперь буду тиранить тебя! - отодвинув Хайди в сторону, я сполз с кровати - под ней в страхе зашкрябал когтями по полу пёс. Сделай подобное эта тварина ночью, я б решил, что у меня завёлся подкроватный монстр. - Ди, даже не надейся, я от тебя не отстану, - закутанную в одеяло "бурито" я стащил с ложа и поставил на ноги - девушка сразу поёжилась, переминаясь с ноги на ногу, явно недовольная холодившим её маленькие ножки полом. Но не поможет. Я был неумолим и, крепко её обняв, потащил на кухню. Возившийся под кроватью Фи-Фи в этот миг высунул оттуда морду... и громко тявкнул.
- Не бойся, поить не буду, в тебе и так алкоголя больше, чем твоего веса, - забравшаяся на маленький диванчик в кухне вместе с ногами Хайди очень подозрительно посмотрела на меня и что-то пробубнила, когда я полез в один из верхних шкафчиков - она уже знала, что я там храню непочатые бутылки с алкоголем. А еще плитки с шоколадом и пакетики маршмеллоу. - Замораживать "эликсир" уж, думаю, не будем, так что обойдёшься без особенно изысканного вкуса, - на грустную подругу я всё ещё смотрел с разрывающимся сердцем, но всячески старался улыбаться ей и развеселить. Так что настало время неловкого жонглирования и нахреначившейся на мой нос упаковки с зефиром. Чёрт, больно.
- Я в тебе всегда видел подругу, - потирая нос, тихо матерясь и поднимая с пола упавшие упаковки, я вернулся к печальной теме. - И даже женщину видел и вижу. Но вот только другим-то ты себя такой не показываешь, - положив на стол самые важные для горячего шоколада ингредиенты, я начал возиться с холодильником, разыскивая там пакет с молоком. - Ты не хочешь показывать себя женщиной, Ди. И тут дело совсем не в макияжах, мини-юбках и банальном кокетстве, которое многих женщин совсем не красит. Дело в том, милая, что ты больше мужиком быть стараешься, чем женщиной, и получается ни то - ни сё. Как не старайся, а гордым самцом тебе не быть, - громко захлопнув дверцу холодильника, я показал Хайди пакет с молоком, важно подняв держащую его руку над головой. - Только настоящий добытчик может найти в холодильнике то, чего там, по идее, и не было. Это чисто мужская привилегия - ты бы не смогла. Так что смирись со своей участью. И наконец начни не стесняться своей женственности. Ты шикарна, Ди! Твоя баба, вот уверен, по характеру тоже пытается быть... мужиком. Но мужики... ну, нормальные мужики, любят женщин. Поэтому она и ушла к этим сиськам. Ну что ты опять слёзы льёшь? Не в самих сиськах дело! - пакет от молока с гневом полетел в мусорку, дабы выразить всё моё негодование. - Оно и к лучшему, что она свалила - зачем тебе баба? Даже если она косит под мужика? Тебе мужик нужен, сама ж сказала, что не лесбиянка. Нам, мужикам, женщины нужны. Всё ведь так просто. Начнёшь быть женщиной - найдёшь нормального парня. И плевать ему будет, что ты не Памела или Кардашьян. Фигурка у тебя, между прочим, очень даже секс - как мужик говорю. Так что перестань реветь из-за какой-то сучки. Это тоже наша мужская привилегия, - подмигнув Хайди, ещё плотнее укутавшейся в одеяло, я поставил молоко в сотейнике на плиту. - Вот сейчас ты, хоть и выглядишь очень жутко, сама женственность. А если умоешься - вообще красавица будешь. Так что иди, вытри нос, можешь и тушь с лица смыть, и возвращайся в нормальном состоянии, а то я не могу видеть, как неуважительно ты относишься к святой части своего тела! Просто какой-то вандализм! Мне от этого даже как археологу больно!